Рекомендую другим

Люси Пэвенси не нравится простуженный Лондон. Она хочет закутать его в тёплый красный шарф, как у мистера Тумнуса, напоить горячим чаем и напевать ему нарнийские колыбельные.

Письма носят не только голуби. И не только по вечерам…

Её туфли — цвета кокосового молока.

Если вместе Кизнайверы подобны единому организму, то часть, за которую отвечает Хонока, атрофирована почти полностью.

Сьюзен очень хочет убедить себя, что Эдмунд просто надел несвежую рубашку и провел вечер не один. Жаль только, что Сьюзен знает, что вечером двери в спальню Люси закрыты для всех, кроме Эдмунда.

- Это же всего лишь веснушки! Даже не прыщи, - успокаивает её Мэйбл. Но Пасифика в полном ужасе взирает на своё лицо в зеркале: её внешность испорчена окончательно и бесповоротно. А Диппер ещё и смеётся!

Джуди боится грозы – так однажды решает Ник. Или не боится?

— Да тебе-то какая разница? — Гарри нахохливается и прижимает колени к груди. — Так просто… Хочу оценить твой вкус. А то ты что-то темнишь, — Малфой заинтересованно придвигается ближе. — Раз сказал, что нравится, так давай уже, говори, кто она. С какого она факультета?

- Так что, говоришь, не так с твоими ушами?

Сборник драбблов по Ник/Джуди. Загляните в жизнь вредного и слишком уж наглого лиса, Ника Уайлда, живущего на полную катушку, и Джуди Хоппс, вспыльчивой сотрудницы полиции Зверополиса.

Котел искрил и выбрасывал в воздух разноцветные фейерверки. Малфой исступленно метался вокруг своего искрометного орудия, едва ли не пытаясь прикрыть его своим телом. Гойл с Крэббом стояли, разинув рты и выпучив на суетящегося одноклассника блеклые непонимающие глазки.

Ли­ли Пот­тер один­надцать лет, она сто­ит на плат­форме девять и три четверти и не чувс­тву­ет ни­како­го вол­шебс­тва, ко­торое, по вос­по­мина­ни­ям ро­дите­лей, прос­то раз­ли­то в воз­ду­хе пер­во­го сен­тября.

Крис закатывает глаза, когда видит очередное фото в инстаграме с вечеринки, на которой его нет. Нет, он не ищет там знакомую макушку с медными волосами. Нет, он не ухмыляется, когда видит её с бутылкой в руках. Нет, Шистад совсем не психует, когда видит на новом фото, как рыженькую девочку прижимает к стене какой-то хилый второкурсник. Нет, он не хочет сжать его шею точно так же, как и пакет со льдом в своей руке. Боже, да кого Шистад обманывает?! Докатился.

Он помнит запах, ощущение, голос. Он без труда её узнал, хоть и не помнил лица. Любой бы сказал, что это судьба, чего ты тут стоишь, таким не разбрасываются, хватай и еби/люби - нужное подчеркнуть.

Они встречаются всего-то два дня. Но Гарри уже не может. Не может просто так пройти мимо, не может не смотреть, не может не задевать. Их неожиданная тяга друг к другу — тайна для всех кроме них самих.

Гарри смотрит. Рыжие волосы сверкают на солнце, а веснушки складываются в улыбку, заставляя улыбаться в ответ. Гарри подносит бокал к губам и продолжает смотреть.

Каждая командировка — расставание, маленькая смерть для обоих. Каждая встреча — тревога и сплошные вопросы в глазах...

Малфой, видимо, найдя новый объект для изучения, увлеченно рассматривал шершавую стену и что-то тихо мычал. — Что это с ним? Веритасерум? — Если бы, — Паркинсон раздраженно качнула плечом. — От Веритасерума есть антидот. А этот придурок зелье какое-то неизвестное выпил. И где только нашел? — хмуро возмутилась она и снова вздохнула: — Если бы только правду всем говорил, правдоруб хренов… А у него вообще крышу снесло, ты же видишь...

Это странное противостояние Поттера и Малфоя, базирующееся на том, кто придумает друг другу наиболее отвратительное ласковое прозвище, продолжалось уже не менее недели с того самого момента, как МакГонагалл исключительно твердо настояла на том, чтобы Гарри и Драко, как самые яркие представители Гриффиндора и Слизерина, перестали называть друг друга по фамилиям в честь дружбы между всеми факультетами. Вкупе с отвращением и полной неспособностью договориться, юноши просто решили все переиграть.