У всеми любимого врача сегодня день рождения. В самый разгар праздника ему звонят и сообщают, что он срочно требуется в больнице. Вся неповоротливая компания отправляется вместе с ним.
— Он ранит, Медведь. И ты это знаешь.
— Знаю. Но он и лечит. То, что мы видели тогда в нем, было отражением нас самих. Он стал тем, в ком нуждались, чтобы делать то, что должен. Представь, каково пришлось нам, и каково — приезжему... Каково ему до сих пор.
— Конечно. Людям приходится адаптироваться к окружению, чтобы жить и выживать. Но когда змеи сбрасывают кожу, они ни к чему не адаптируются, не меняют своей сути. Напротив, они становятся больше похожи на самих себя.
Сегодня Клару ждёт непростой день: дебют, главная роль в заключительной части спектакля, на неё направлены софиты и тысячи глаз из зрительного зала — но это мало её волнует. Только одного взгляда боится и желает её сердце. Взгляда Даниила Данковского, талантливого актёра, коллеги и товарища по сцене, который стал для неё больше, чем просто другом...
После выступления её настигнет приятный сюрприз и... чудо.
В Столице ему больше не осталось места. Приведя оставшиеся дела в порядок и полностью осмыслив своё решение, Даниил снова садится на поезд. Впрочем, наверное, решил он всё гораздо, гораздо раньше - ещё в тот день, когда прощался с Бурахом.
Как написано в названии, это «произведение» является сборником разных коротких (или нет, тут как пойдёт) смешнявок по Мору (Утопии). Пишется от большого веселья и желания похихикать.
Чудеса спрятались, а традиции остались. И одна из них - праздник первых заморозков, Мөсөн салхи. Им степнячья братия встречает приход зимы, покидая город на целую неделю. И в этом году, когда Артемий Бурах, желая вспомнить детство, решает отправиться с ними, с ним неожиданно является гость. И гость этот из другой плоскости, да с намерениями чудными.
Ева мертва, и Данковский не может быть в этом не виноват. Неожиданный гость приходит выразить соболезнования — и проверить гипотезу, строящуюся на одном из степных мифов.
Декабрь. Солнечные зайчики гуляли по стенам комнат. От изрезанных инием окон тянуло сквозняком. В доме было тихо, но тихо по-семейному. Топали маленькие ножки по лестнице, визжал чайник и с хрустом прогорали дрова в буржуйке.