рекомендую другию

— Хвост-то у него неспроста отрублен, — бубнил над элем дородный крестьянин с бобриным хвостом, — эт чтоб никто характера его не знал. Так им всем делают в ихом там замке. Потому что обычно ж как — только у дитя хвостик поотрос, все уж нрав его знают: кто силён как бык, какая девка как кошка своевольная…

- Интересно, - развалившись под деревом с лютней на коленях, говорит Одуванчик. Геральт чистит меч, время от времени на него поглядывая. - Хотелось бы знать, отчего некоторые люди кажутся такими знакомыми. Готов поклясться, что не встречал тебя, Геральт, раньше, но ты... Может, это все те старые песни. | Он берет аккорд и заводит "Чеканную монету", и Геральт тотчас же сквозь зубы цедит: - Хватит.

Собирая вещи после ночного привала, Геральт слышит шорох крыльев и тихое воркование за спиной. Мужчина оборачивается: голубь следит за ним, сидя на дереве. Птица нахохливается, пару раз проходится клювом по перьям и затем снова воркует. - Здравствуй. Геральт в одиночку спускается с горы. Почти в одиночку. Маленькая птичка с кроваво-красным пятном на груди увязывается за ним. В компании нового спутника, поющего всю дорогу, ведьмак не может не вспоминать того, кого он прогнал.

Все уверены, что Лютик делал Геральта слабым. Никто даже не пытался заметить, насколько сильнее он становился рядом с ним.

Вы могли встретить своего соулмейта хоть сто раз на дню и не поняли бы этого. Но только на следующее утро вы бы проснулись с цветом его глаз.

Что может связывать полного энтузиазма хаффлпаффца с вечно уставшим от бытия слизеринцем? Дружба? Симпатия? Любовь?

— Я ведь был не самым плохим попутчиком, правда?

Они все-таки едут к морю. Геральт думает о том, насколько это место дуально. Он думает о скоротечности чужой жизни. И так же, в последнее время, он слишком много думает о Лютике. На самом деле, даже когда он притворяется, что думает о море, он все ещё думает о Лютике. Он просто старается обмануть себя. (у него не получается)

В один из дней Система присылает ему оповещение: [Поздравляю! Поздравляю! Поздравляю! О важных вещах должно быть сказано трижды! Пользователь 001 сумел изменить сюжет! Главный герой Ло Бинхэ мёртв. Желаете просмотреть награды? Да. Нет.] Шан Цинхуа мог только уставиться на него.

О теплых огнях Беллетэйна, тоске по невозможному и хрупкой надежде на взаимную близость.

- Добро пожаловать в Отель де Ляпис. Чжун Ли щелкает языком. - Я уверен, что ты способен звучать более дружелюбно, Сяо. - А я уверен, что ты мог бы платить мне больше... Или вообще платить, - угрюмо говорит Сяо. - Но нет. Тарталья за стойкой администратора взрывается хохотом. /// (Чжун Ли - владелец отеля для духов, обязанный успеть выполнить их предсмертные желания до того, как с цветка каждого из них упадет последний лепесток, а сами они отправятся в новую жизнь)

Кави сидит всего в паре столиков, мило болтая с каким-то учёным из Академии. Аль-Хайтам едва ли знает мужчину – любопытство мгновенно берёт над ним верх. В конце концов, Академия всегда учила своих студентов жажде к знаниям, и потому лишь парень настраивает наушники так, чтобы слышать их разговор. Исключительно… в научных целях.

Кави вздрагивает, когда Аль-Хайтам вдруг высвобождает руку и разворачивает его к себе лицом. Теперь они смотрят друг другу в глаза, и взгляд Аль-Хайтам, неожиданно серьёзный, блуждает по лицу Кави. В этом ракурсе лампа отбрасывает на него странную золотую тень, подчёркивая напряжённые скулы, растрёпанные волосы, цепкость взгляда. Голос Аль-Хайтама, неожиданно глубокий и тихий, пробирает до костей, до самого сердца, заставляя всего Кави сжаться: "Думаешь, я к тебе равнодушен?"

Кави жалуется на упрямость и безразличие Аль-Хайтама, тот, в свою очередь, возмущён его ограниченностью и консервативностью; научный труд превращается в полный бардак, и Кави со скандалом бросает работу над исследованием. Он выпускается, уезжает в Фонтейн, оставляя статью и лавры Аль-Хайтаму. Всё, что на самом деле остаётся ему от Кави – следы туши, гуаши, масла и графита на ладонях. / Soulmate AU: на руках соулмейта появляется всё, чем пачкает руки партнёр.

Через полчаса Аль-Хайтам вернётся домой, и Кави должен быть в полной боевой готовности к моменту, когда тот перешагнет порог. Да пошло оно всё. Проще и вовсе съехать, чем снова препираться с Аль-Хайтамом. Если начать собираться прямо сейчас, он успеет сложить кое-что из одежды и художественные принадлежности, хотя бы всё самое необходимое. Так? Так. Кави кивает сам себе, поднимаясь с дивана. | Кави случайно заканчивает звонок словами «Пока, люблю, целую!»

После очередного обеда с Кави компания решает поспорить, когда они с Аль-Хайтамом наконец сойдутся. «Три месяца. Десять тысяч моры», – делает свою ставку Сайно. «Всего три? Восемь, – ухмыляется Дэхья, – та же сумма». «Два года и десять монет моры?..» – подаёт голос Коллеи. «Тоже десять тысяч, а вот срок... – Тигнари нанизывает очередной гриб на вилку. – Примерно никогда».

Аль-Хайтам ненавидит прикосновения, а Кави ненавидит невозможность коснуться любимого человека. Замкнутый круг.

Кэйя совершил ошибку на поле боя и поплатился за неё. Земля впитывает подношение и заключает контракт, вписанный и подтверждённый кровавой подписью. У него есть только 7 дней, чтобы привести свои дела на Земле в порядок. ИЛИ: Кэйя перестарался и умер, а затем получает ещё один шанс, чтобы обдумать всё произошедшее и облегчить свой уход для окружающих людей. Глава 4 - это послесловие.

Лютик заболевает в дороге. Геральт не умеет заботиться, но он действительно старается.

От кого другого Лютик уже дал бы деру, несмотря на риск, что догонят и отлупят, а то и попытался бы врезать как следует в приступе отваги, но желтые глаза с чуть расширенными вертикальными зрачками парализуют. Может, в странствиях с Геральтом Лютик слишком свыкся с мыслью, что ведьмак – олицетворение безопасности. Осознание, что чужой ведьмак воплощает собой неотвратимость, бьет наотмашь и надламывает волю.