Просто теперь Юри совсем не понимал Виктора. То ли характер у него был такой запутанный, то ли фигурист сам по себе был невероятно загадочной личностью, то ли все русские такие. Иногда исподтишка поглядывая на Юрия, который с Никифоровым из общего имел только природное упорство, любовь к фигурному катанию и родину-матушку, Кацуки мысленно вычеркивал из списка последний пункт, но лишь мысленно – на всякий случай, кто их знает-то, иностранцев этих.
События крутятся вокруг Юри, пока Юри крутится на месте и пытается сообразить что, куда и как. Он выкидывает пакет, полный оторванных календарных листочков, оглядывается назад – и на тебе: любимая фотография, на которой они с Виктором вместе, на полочке в комнате (стоит в чисто символически голубой рамочке), блестящее золотое колечко на безымянном пальце, которое уже почти перестало мешать, и сопящий прямо в ухо по ночам Никифоров, бесстыдно прижимающийся к нему всем своим телом.
– Знаешь, – сухо начинает Виктор, переворачивая лист альбома, аккуратно придерживая пальцами предыдущий, чтобы он не помялся, – я всегда считал своим главным недостатком плохую память. Мы можем десятки лет помнить школьные стихи, номера телефонов друзей и знакомых, дни рождения близких, но какими бы яркими не были события нашей жизни, они забываются.
Соулмейт-AU в котором все, что ты пишешь на своей коже появляется на коже твоей родственной души. Но когда между вами языковой барьер, встреча становится более сложно осуществимой, чем должна была быть.
- Юри, - негромко позвал Виктор, как только они вышли из поезда, - не против, если мы сперва посетим Ледовый Дворец, а уже потом домой?
Дыхание перехватило, когда Виктор произнес «домой» - так мягко и так просто, как будто это его настоящий дом. Или словно он планирует сделать его своим домом.
Не все русские устойчивы к алкоголю. Особенно, если им шестнадцать, это их первая победа на первом финале взрослого Гран-при. Но даже тогда Виктор Никифоров способен превратить обычный банкет в настоящее шоу. С небольшой помощью...
Какой черт дернул его приехать в Санкт-Петербург, впервые, наверное, в жизни этой послушать Якова, не снять квартиру и не обустроиться в отеле, а согласиться на приглашение Никифорова пожить в их с Юри только свитом семейном гнездышке?
– Эй, может, ты не знал, но я не как вы, понял? – шипит Юрий, отодвинувшись назад, но юноша остается все так же невозмутим и спокоен. – Я, это…
– Yuri-kun, кому ты врешь?
