Божественно.

Скуало-сенсей плохому не научит

Девчонка подкидывает в руке яблоко: большое, со сверкающими бликами солнца на зелёной кожуре и тяжёлое на столько, что когда падает ей обатно в руку, то оттягивает её вниз. Суперби опять смотрит на новую знакомую, а после многозначительно хмыкает и переводит взгляд на водную гладь. — И кем ты хочешь стать? — спрашивает серебряноволосый смотря куда-то вперёд. — Императором Мечей, — задорно отвечает девочка и смеётся: ярко, заливисто и солнечно, что на душе Скуало становится неожиданно тепло.

Тихий и по-своему волшебный канун Рождества в доме Твайнингов.

По-весеннему легкие мини-истории по пейрингу Мукуро/Кея в обратном хронологическом порядке.

Кикё потерпел поражение, оказавшись предан своим боссом. Какая участь теперь его ждёт?

Всегда со мной. Всегда рядом. Мой любимый псих.

Пять долгих дней без Такао.

Наступает момент, когда Мидориме приходится понимать молчание Такао. И для этого нужно сорвать его маску беспечного балагура и разгадать каждый взгляд. И это так похоже на чтение по слогам, над которыми нужно ещё и верно расставлять ударения.

Кисе обещал любить его так сильно, что заставит склониться саму смерть.

«Когда-то давно ты спас меня от отчаяния... Теперь же вновь заставляешь падать в него».

Всё же должен был наступить тот момент, когда Чуя больше не выдержит этого коктейля из боли, насмешек и осколков прошлого, убивающего всё человеческое в нём, оставляя только агрессию и желание убивать, поквитаться и маячащий на задворках сознания вопрос «За что?».

Можно ли быть уверенным в том, что, если шагнуть в неизвестность, там тебя встретит твёрдая земля, а не бездонная пропасть?

Для Мидоримы каждая улыбка Такао имеет особое значение.

Юра до крови растирает запястье и отводит взгляд в сторону: кажется, посеребренная вязь с каждым днём тускнеет всё больше. С этим ничего нельзя сделать. Виктор даже не смотрит в его сторону, ему вообще нет никакого дела до какой-то там связи.

Мальчишка, пусть ему уже двадцать три года. Изящный, невинный и очень талантливый мальчишка, которого Виктор нашёл и раскрыл. Этот мальчишка – его, и Виктор уж точно никогда не перестанет об этом говорить.

– Знаешь, – сухо начинает Виктор, переворачивая лист альбома, аккуратно придерживая пальцами предыдущий, чтобы он не помялся, – я всегда считал своим главным недостатком плохую память. Мы можем десятки лет помнить школьные стихи, номера телефонов друзей и знакомых, дни рождения близких, но какими бы яркими не были события нашей жизни, они забываются.

Вера — она объединит. Ведь она — их особая волшебная аллея в загадочном заснеженном саду, вход в который Виктор искал так долго и наконец-то нашёл — в далёкой Японии, которая тоже стала частичкой дома.

Юри совсем не расстроен. Он этого ожидал, этого все ожидали. Он ожидал, что любовь всей его жизни предпочтет более молодого и талантливого ученика ему, пухлому, совершенно неуверенному в себе, неудачнику.

Виктору жутко и неловко было это признать, но, наверное, до встречи с Юри он и жить-то не пробовал по-настоящему. И как-то слишком поздно начал. Потому что страшно, очень страшно – делать вот такие первые шаги по тонкому льду.

Они оба слишком долго бегали от слов на букву «Л».