— Я никому тебя не отдам, — ни капля ревности. Лишь твёрдый вердикт, который Веспер вынесла, продолжая целовать её в опухшие губы. — И ты меня никому не отдай, — ладонь прижалась к затылку ловчей, когда она отстранилась, прислоняясь к её лбу. — Не отдавай меня никому, слышишь? Я только твоя.
— Я покупала тебе косметику не для того, чтобы ты плакала из-за каких-то мудаков, Нова, — строго говорит женщина, продолжая ласкать пухлые губы девушки. — Он и капли не достоин того, что ты для него делала.
Вальпургиева ночь несёт таинства, магию и скрытые желания. Откровения под дымными облаками костра, песни и эхо звонких голосов.
А ещё есть честность, в смятении, в страхе, всегда будет та, что окажется рядом и прикасаясь к сердцу подарит любовь.
— Как на счёт того, чтобы повторить игру на следующей неделе? — кокетливо предложила она, когда Веспер накрыла их тонким пледом.
— Какая ненасытная девчонка…
Но Веспер согласится. И выиграет снова.
Нова никак не могла в полной мере привыкнуть к присутствию Оникса, которое теперь стало гораздо более частым и ощутимым. Когда он обращался в кота, Нова находила его милым. Даже очень. Шерстка гладкая, глаза хитрые и внимательные, мягкое мурчание, стоило ей погладить его. Когда же Оникс представал перед ней мужчиной, она, нехотя, но находила его скорее горячим…
Оникс замер, наблюдая за ней. Она избегала его прикосновений. И он убедился в этом в очередной раз за эти дни. Нова не позволяла им соприкасаться даже случайно. В чём была причина?
Она была странной. Нет, конечно, она была такой же, как раньше: закатывала глаза, когда он в шуточной форме флиртовал с ней и даже сама подшучивала над ним. Да, было здорово, было замечательно, но она продолжала избегать его прикосновений, любых, даже случайных.
Так что между ними изменилось?
Бог есть любовь всепрощающая, милосердная. Покорному пастырю Его следует так же любить и прощать. Но что, если перед ним стоит та, чье существование лишено света и любви по одному лишь факту ее рождения?
Нова топнула ногой, выражая раздражение. Ну кто так поступает? Мог бы хотя бы ответить или прогнать её.
— Я взломаю твою дверь, если не откроешь.
Никакой реакции.
— Три…Два...Один… Ладно, ты напросился!
Нова слишком поздно поняла, что стала частью Союза, полюбила его главу и предала свою миссию. Но так и не смогла признаться тем, кого считала своей новой семьёй, не нашла сил. И именно поэтому она сейчас стоит здесь. Нове страшно, но не за себя, она не боится смерти. Нове страшно быть не прощенной Веспер.
— И к чему же все эти игры, Нова? — Веспер усмехнулась, отпуская руки девушки и проводя кончиками пальцев вдоль всего еë тела.
— Чтобы ты меня поймала. Я хотела быть пойманной.
Пусть его покарают, пусть скажут, что он больше не может служить Богу — всё это казалось священнику таким… неважным, ненужным, неосуществимым. Ему не удастся очиститься от подобного греха, но ему в тот момент совершенно не хотелось думать об этом.
— Ты говорил, что сигареты — отрава. Но я только что...
— Нравится горечь на твоих губах, — ответил низко, дыхание сорвалось на половине реплики. — Гораздо приятнее сладкой лжи.
Поднявшись, чернокнижник сильнее затягивает пояс надетого пальто и идёт на кухню за водой. Он всего лишь слабо касается губами кружки, как на ум приходит Нова, с блаженным выражением лица, с приоткрытым ртом, который делает ему приятно.
— Чёрт, — шепчет Шен, ставя кружку на стол, и прячет лицо в ладонях. Узнай она об этом, засмеяла бы его, назвав старым извращенцем, что, кстати, она делала и без веских на то причин.
Теперь причины были.
Мафиози, получившие метку, имели безграничную власть и могли заполучить всех, кого желали. Они были безжалостными убийцами, которые держали в руках даже самого создателя. Нова знала это и старалась избегать попадания под прицел таких людей и часто сидела в тихих местах, которые обычно никто не посещал. Она была писательницей и имела льготы у самого создателя — её никто не мог трогать. Конечно же, кроме тех, кого касалось клеймо.
Шен просыпается, тяжело дышащий. Смотрит по сторонам, прижимая ладонь к груди. Пытается успокоить через прикосновение собственное сердце и чувствует, как сильно и больно оно бьётся. Думает, думает и проводит пальцами по одеялу рядом с собой. Ничего особенного, но от просто действия внутри всё отмирает. Накрывает волной удушающего страха. Где? Где оно?
– Я бы хотела научиться завязывать галстук быстрее. И мне нужен кто-то, на ком я могу потренироваться, – не успела она закончить, мужчина перебил её.
– Я согласен. Приду ближе к вечеру, – с этими словами Шен вышел прочь из кухни.
Прожигающий взгляд и смешинка в глубоком голосе раздваивали реальность, и там Люсьен позволяет зайчишкам и оленятам скакать вокруг, потому что сегодня он снова выбирает вегетарианство, чтобы они продолжали развлекать его. Будто они с Новой делили на двоих один секрет, и он заключался в том, что – Люсьен бывает иным.
[Нова находит форму крови Люсьена неожиданно сексуальной, но делает все, чтобы скрыть это от него. Люсьен находит это забавным и очень соблазнительным.]
Шен не меняется, никогда. Даже когда он весь в следах красной помады, он всë равно продолжает огрызаться... Но всë же это можно исправить, главное найти к этому необычному мужчине подход.
— Ты мне сказала, в первую нашу встречу, что не растрачиваешь ресурсы впустую... - Нова качнула головой, будто бы разочарованно, когда ощутила взгляд голубых глаз Веспер, который был направлен на неё.
— Но сама устроила целую операцию, ведь засомневалась в моей преданности... Чёрт... А я ведь даже защищать тебя начала перед Люсьеном...